Автор: КЛЮЕВА ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА

ЭВИТА — МОДЕЛЬ СТЕПАНА ЭРЬЗИ

Страница 4

7 сентября 1944 года скульптор получает правительственное уведомление об образовании специальной комиссии в столице и скором назначении комиссии в Мендосе — они займутся подготовкой к осуществлению проекта, и октября “Вuenos Аires Неrald” публикует статью Лейлы Дрю “Подобно Магомету”.

Журналистка пишет, что, придя к скульптору, застала его в состоянии необычного возбуждения: “Он сообщил <...>, что, наконец близок к осуществлению мечты всей его жизни — высечь самое монументальное скульптурное произведение за всю историю существования мира <...>. Строительство, встреченное с ободрением и санкционированное аргентинским правительством, вероятно, будет начато в ближайшее время. В следующем месяце Эрьзя отправится в Анды — искать подходящую гору <...>. Он с нетерпением смотрит на Анды <...>. Всё готово, он твёрдо решил перевезти свою студию и любимые работы к Андам <...”> [23]. Статья на эту тему появляется 15 января 1945 г. [24]. 4 февраля в приложении для женщин к газете “La Моntana” пишется: “Русский маэстро изложил свои расчёты с точностью математика, хотя его смелость является смелостью гения <...>. Обычный материал — мрамор, бронза, дерево, цемент, металл, чрезвычайно податливые в руках Эрьзи, — не соответствует его великим творческим замыслам. Мастеру нужна гора. Он может "лепить" свою славу на каменной площадке <...>. И с простотой гения Эрьзя попросил себе гору” [25].

Однако реализация проекта задерживается. Корреспондент еженедельника “Аqui Esta!” пишет в начале марта 1945 г.: “Правительство нации встретило с энтузиазмом эту идею и было заинтересовано в её скорейшем осуществлении <...>. Казалось, что работы должны начаться немедленно. В конце прошлого года, согласно соглашению, Стефан Эрьзя должен был выехать в горы с комиссией инженеров <...>. На вопросы журналиста, почему скульптор ещё не в Кордильерах, тот отвечает: "Я спрашиваю постоянно, и мне всегда говорят: завтра, завтра <...>. Живу шесть месяцев в ожидании <...> Ожидание превратилось в тревогу <...>. Наверное, пока не создам это произведение, не смогу ничего делать <...>. Сан Мартин является самой великолепной фигурой человечества. Он боролся за свободу народов и ничего не хотел для себя. Следуя его примеру, я хочу создать это произведение бескорыстно <...>.” [27]. 18 мая 1945 г. Эва Мария Апелланс пишет об Эрьзе: “Его работа почитается и уважается страной, которая его приняла, страной, которая его хорошо понимает и чувствует его духовное величие, которому с почётом доверила выполнение монумента генералу Сан-Мартину” [13].

Неясно, почему приостанавливается работа комиссии. Вероятно, Перону в это время просто было не до Эрьэи с его проектом — он занимался вопросами собственной карьеры. В это время Орсетти, связанный с компартией Аргентины, начинает борьбу за возвращение Эрьзи в СССР. Он побывал в Монтевидео, где находилась советская дипломатическая миссия и начал переговоры на эту тему. 10 апреля 1945 года Орсетти пишет своему знакомому в Монтевидео: “(...) я сражался и добился своей горькой победы. Я возвращаю его в его страну <...>. Наконец великий художник разрывает паутину мелких интриг <...>. Любимая Родина поднимает тост за него: специальный музей для его произведений, квартира, мастерская в Москве. Все условия и средства, необходимые для деятельности, безграничная любовь и уважение всего народа <...>. Великое возвращение <...>. Друг Рональд, дошли ли до Вас слухи, что маэстро Эрьзя возвращается на Родину <...> и таким образом исполняется моё страстное желание, о котором я мечтал и за которое боролся в течение последних лет: возвратить его на свою землю и поставить великого художника и его произведения на то почётное место, которое он заслужил”
[10, с. 29-30].