Автор: ЛОРЕНЦОНИ ЛОРЕЛЛА

OТКРЫВАЯ СТЕПАНА ЭРЬЗЮ: ГРАФОЛОГИЯ, ИСКУССТВО
И ПСИХОЛОГИЯ. — СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

Страница 4

Скульптор, кажется, пытается показать, что не внешний эффект определяет ценность содержимого, что именно эта бесформенность подчёркивает поиск упорядоченной формы, порядок, рождающийся из хаоса. Как и в каллиграфии, форма проявляется вследствие решительного движения, охарактеризованного “типовым жестом” (жест полностью автоматизированный), отмеченным центростремительными обводами.

Еще в начале 1900-х годов Л. Клагес (1872—1956), философ и графолог, провёл интересные исследования зависимости между характером, вырисовывающимся из изучения графического знака, и выражениями, выявленными при изучении черт лица человека (Л. Клагес “Почерк и характер”). Он считал, что каллиграфия связана с энергией внутренней деятельности, созидательным напряжением, где  “тело необходимо, чтобы показать проявление души, и душа, — чтобы придать смысл тому, кто водит пишущим инструментом”.

Особое значение приобретает изучение лица, так как оно является областью, в которой, в основном, сконцентрированы чувствительные рецепторы (глаза, нос, рот, уши), мимические коммуникативные формы субъекта, которые через поперечные мускулы изменяют выражение. Выражения лица могут быть случайными или стабильными, связанными с судьбой индивидуума. Мимическо-выразительный рисунок, кроме того, что позволяет осуществлять социальное общение, имеет важную для индивидуума роль самосигнала. В лице рассматриваются три зоны: глаза, нос и рот. Различные поведенческие схемы, кажется, находят своё начало именно в простейших функциях, таких как: смотреть, есть, дышать. Тем временем, эмоциональное поведение приобретает в каждом специфическом отделе определённое значение на уровне ощущений и сознания. Сокращение мимических мускулов производит некоторые смещения на коже лица, модифицируя положение уже существующих складок и производя изменения в областях лба, глаз, носа, рта. С точки зрения семиотики,  которая, как и графология, изучает характеристики и значения знаков, первое, что впечатляет в лице скульптора — это ярковыраженная носогубная складка. Эти участки зоны обоняния в соотношении с зоной рта создают специальный мимическо-эмоциональный рисунок, определяемый в психологических терминах как “обонятельное отвращение” (В. Руджъери “Семиотика психофизиологических и психосоматических процессов”, 1997). Это поведение может быть связано, как показывает характерное, откинутое положение шеи, с глубоко защитным поведением.  Область рта, в отличие от  подбородка, не очень видна, так как закрыта густой бородой. Видно, в любом случае действие хорошо развитого мускула подбородка, который создает характерный внешний вид того, кто готов заплакать, но удерживает эмоции. Зрачок, несколько выпирающий и блестящий, позволяет предположить определённую неподвижность взгляда. Бровь — опускающаяся, межбровное пространство отмечено глубокой вертикальной морщиной — типичный рисунок, обозначающий концентрацию, постоянный поиск. Мимические морщины, вызванные улыбкой, скромно проявляющиеся, показывают сложность личности скульптора, который так же, как удерживает плач, удерживает и смех, так как морщины присутствуют и в области глаз.

На этом этапе можем сравнить два автопортрета, выполненные в миланский период. Представление о самом себе — это  ключ, обеспечивающий доступ к вымышленному и к восприятию себя. Интересно заметить, как в обоих автопортретах художник представляет себя, подчёркивая ещё больше морщины между бровей и зачерняя брови, придавая себе графически вид почти что  Мефистофеля, словно он хочет показать и, может быть, полностью передать ту агрессивность и злость, которые проявились при анализе графического жеста, но были намеренно удержаны и подавлены на поведенческом уровне.

Художник создаёт более свободно в рисунке загадочную игру света и тени, которая, кажется, разделяет лицо точно посередине, подчёркивая в его воображении этот сильный контраст, это постоянное стремление “выделять элементы из бесформенной массы”, имеющее место в его произведениях. Мы, через пристальное рассматривание лица, можем явно заметить этот сильный контраст, неоспоримый символ двойной точки зрения на мир, и в свете всего сказанного это, кажется, и является центром личности художника. Рука нажимает на бумагу и в своем торопливом жесте зачерняет волосы, делая их более густыми, в графологическом ключе это — символический признак ярко выраженной чувствительности и сексуальности. Чёрная и плотная тень остаётся в подвешенном состоянии на белом листе,  тело он даже не начинает рисовать.