Автор: ЛОРЕНЦОНИ ЛОРЕЛЛА

OТКРЫВАЯ СТЕПАНА ЭРЬЗЮ: ГРАФОЛОГИЯ, ИСКУССТВО
И ПСИХОЛОГИЯ. — СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

Страница 2

В первых записях, принадлежащих руке С. Эрьзи, графический жест заставляет нас задуматься, выражаясь языком метафор, о ритмическом движении горного источника, который бежит между острых камней, чтобы разлиться в лабиринтах земли, материи. Ярость и интенсивность графической нити, которая разматывается и покрывает пространство, черный цвет, который возвышается над белизной листа, соединение букв — быстрое и решительное, что обозначает в графологическом языке душу, мятущуюся в поисках чего-то далёкого, — всё это технически хорошо видно из графического жеста, который воспроизводит буквы плотные, которые обволакивают и обхватывают белый цвет, как если бы цвет чёрный, жирный, почти как грязь, без чётких границ, должен был бы закрыть и защитить что-то очень особенное.

Графическая нить создает некую форму, которая хоть и кажется бесформенной из-за постоянных и тяжелых обводов, но общий мощный ритм сопроваждает запись. Ритм в графологии — это параметр немецкой графологической школы, основанной Л. Клагесом, который, соединённый с методом французской графологической школы, может быть определён как “подслой почерка”, элемент, вдыхающий жизнь в отдельные составляющие, которые потом и представляет запись: форма букв в зависимости от движения и от использования свободного места. Присутствие ритма передает жизненную силу, психофизическую энергию, способность творить, способность личности к эволюции.

В почерке С. Эрьзи наблюдается хороший диалог между графической формой и движением. Интересно заметить, как индивидуальная, но вибрирующая форма переходит от текущего, но напряжённого состояния, оживляет графические участки, оригинальные и подлинные в своей выразительности, отмеченные высокой интенсивностью графики, с напряжёнными движениями, — так, как если бы рождались от внутренних толчков, а не от подчинения определенным правилам.

Так же и во второй рукописи — почерк Степана Эрьзи имеет, как мне кажется, своим основным признаком изменчивость. Плотность, спазмы, присутствующие в графическом нажиме и ведении линии, графологические параметры, которые показывают силу, воздействующую на поверхность листа в зависимости от используемого графического инструмента, и подлинные качества стекания чернил, определяющие напряжение по отношению к развитию графического комплекса, — элементы, которые позволяют выявить как энергетическое наследие, так и пульсирующую нагрузку и открывают в почерке С.Эрьзи импульсивную личность, где выход агрессии, тем не менее, может быть очень контролируемым, т.е. субъект способен на проявление большой силы воли. Буквы присоединяются одна к другой и, в своей нерегулярности, спускаются в конце строки (волчий хвост), давящая нагрузка на поверхность — прерывистая, движение скользящее, но не без напряжений, — открывают нам мистическую личность, скрытную, которая, кажется, хочет найти своё убежище в деятельности. Высокий интеллектуальный уровень выявляется из развитых графических форм, индивидуальных и, преимущественно, угловатых, но с выпуклостями, которые указывают на утончённость духа и впечатлительность, но и на критическую наблюдательность, организованный ум, охарактеризованный ясным сознанием.

Все эти графические аспекты, вместе с интенсивным и оригинальным графическим ритмом, а также поиск форм букв могут в графологическом смысле указать на сильный внутренний творческий порыв, который, как нам кажется, небезрезультатно толкает художника преображать неопределённую форму в определённую.

Диалог между материальным участком — тяжёлым, нанесённым неодинаковым образом в противодействие внутренней вибрации, создающей развитый ритм — и структурой индивидуальных графических форм, связь между движением графики в отношении графического пространства позволяют понять сильно выраженную двойственность художника, взрыв двух противоположных течений. Кажется, что Степан Эрьзя смотрит на мир через две линзы: один глаз видит ясно и трезво, второй — это глаз пьяницы, взгляд, который искажает реальность.

Последняя рукопись полностью показывает богатое воображение, исходящее от сильного предчувствия, которое подпитывает страстную натуру. Она заставляет сделать выводы, исходящие из физических и психологическких параметров двух разных типов, которые, кажется, ищут гармонию в его душе. Поведение экстравертированного или интровертированного типа проявились бы в том, что Юнг называет психическими функциями. Их четыре: две — сознания или рациональные, мысль и чувство, и двe — воображения или иррациональные, интуиция и предчувствие.