Автор: ЭРЬЗЯ СТЕПАН ДМИТРИЕВИЧ

АВТОБИОГРАФИЯ

Страница 4

В 1929 году через Южамторг, а именно через Краевского послал скульптуру из кебрачо В.И. Ленина для Музея Революции в Москве. Теперь справлялся, и этой работы нет.

В 1947 году через тов. Сергеева Михаила Григорьевича, Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР в Аргентине я обратился в Совет Министров СССР и предложил в дар СССР мои 25-летние труды, в количестве 160 скульптур из дерева кебрачо и альгарробо. Моё желание: из моих скульптур создать музей в Москве.

Через несколько месяцев тов. Сергеев вызвал меня в посольство и заявил мне, что Совет Министров СССР принял моё предложение и что немедленно надо выезжать в СССР. В это время в порту стоял советский пароход. Тов. Сергеев срочным порядком мобилизовал 40 человек эмигрантов, привезли лес и другие материалы и в течение нескольких дней и ночей окончили упаковку, и только осталось сделать надписи на ящиках. Как мне сообщили, что пароход неожиданно ушёл, но от имени т. Сергеева мне заявили, чтобы я не беспокоился, что идут в Аргентину два советских парохода и скоро прибудут. Прошёл месяц, и т. Сергеев с семейством уехал на английском пароходе в СССР, уверив меня, что скоро прибудут из СССР пароходы. Но, к моему несчастью, никакие пароходы из СССР не пришли. Так прошли год, второй. Я обращался к консульству, но, к моему несчастью, заместитель т. Сергеева говорил только одно: “Не наше дело” и “Нет от Сергеева распоряжения”.

Хозяин дома, который доселе я занимал, подал в суд о выселении. Суд нашёл иск правильным и постановил, что если я не вывезу ящики и не приведу дом в порядок, то я немедленно должен выехать из занимаемого помещения. Но этого я не мог сделать за неимением средств. Продать или заложить часть скульптур я не мог, так как все скульптуры были в ящиках и, как выше было сказано, они уже принадлежали СССР. Оставался единственный выход — сломать ящики и сделать, как было до упаковки, выставку. Это продолжалось долго и с большими трудностями. Когда всё наладил, выпустил каталог и уже назначил день открытия выставки, как вдруг получил приказ от т. Бударина (зам. т. Сергеева) немедленно грузиться на итальянский пароход “GINLIA”. И опять суматоха. Многие ящики за два года под дождем сгнили, пришлось снова делать большие расходы на лес и упаковку.

23 августа 1950 года кончилась погрузка.

6 сентября пароход “GINLIA” тронулся в путь.

7 октября. Румыния — Констанца.

14 октября подошёл советский пароход, погрузил, и тронулись до Одессы. В Одессе много возни и большие денежные расходы.

Ноябрь — в Москве. Записался на приём к председателю Комитета по делам искусств. Первая встреча с председателем Комитета вместо приветствия ограничилось заявлением: “Я три года добивался, чтобы вас не пустили в СССР, и как вы смогли сюда заявиться?” Спрашиваю: “Почему”? Ответ: “Ваши работы несоветские”, я говорю: “Вы не видели и не знаете моих произведений. Вчера я был на выставке художника Юона, выставлены картины в нескольких залах, но советского очень мало”. Потом я ему напоминаю о своих советских работах, о которых я уже говорил выше. Однако руководители Комитета по делам искусств остались при своём мнении, и до сих пор.

Вот уже 19 месяцев как я в Москве (с ноября 1950 по июнь 1951 года: ред.). Моё положение не изменилось. Мастерскую не дают, скульптуры остаются без призора.

Я приехал не с пустыми руками. Я привёз 250 скульптур, машины, инструменты и даже 2 вагона материалов. Я хочу показать молодёжи, как нужно работать по-новому.

Когда я ехал в СССР, то думал, что скульпторы ищут новых путей, но, к сожалению, работают по-старинке, как 200 лет назад — молотками, да ещё пунктиром, как копировщики, а не художники творцы.

Я хочу, как художник, также показать народу мои труды последних 25 лет. Ежели народ найдёт, что мои работы — не искусство, только тогда смирюсь...

Август 1951 г. С. Д. Эрьзя (ЦГА РМ. Ф.Р-1689, оп. 1, д. 421.)