Автор: ЛЫСОВА НАДЕЖДА ЮРЬЕВНА

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КОНЦЕПЦИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ СТЕПАНА ЭРЬЗИ

Страница 2

Мраморный уральский период свидетельствует о созвучности исканий мастера с эстетикой модерна и символизма (“Ева”, “Скорбь”, “Спокойствие”, “Мечта” и т.д.), а в аргентинский период, который уже не вызывает сомнений по поводу стилевой принадлежности к модерну, мы находим оттенки экспрессионистического ощущения действительности (“Ужас”, “Горе”, “Отчаяние”). Обращаясь в новых течениях искусства к близким своему творческому мироощущению мотивам, Эрьзя экспериментировал с ними, оставаясь все же ярким представителем модерна.

Именно в его эстетическую программу укладываются концептуальные особенности эрьзинской пластической философии и индивидуального профессионального почерка: романтическое восприятие действительности, сознательное отстранение от внешнего жизненного ритма, олицетворение художника с демиургом, акцентирование его пророческого дара, необузданная тяга к символическому обобщению и образной метафоричности, стремление к визуальной красоте формы и обостренное желание её идеализации, отражение чувственной и эмоционально-отзывчивой человеческой натуры.

Формально-художественный язык скульптора подчеркивает его творческую самобытность. Во многом индивидуальность манеры была обусловлена свободой общения с выбранным скульптурным материалом, характерной для творчества Эрьзи в целом. Ваятель часто экспериментировал с составами, создавая новые, неизвестные традиционному процессу и интуитивно, профессиональным чутьем стараясь найти точки соприкосновения фактуры с образным решением композиции. Ему это удавалось и в ранний период творчества, когда он открыл для пластики железобетон и, тем более, в аргентинский период, связанный с пластическим освоением древесины субтропических деревьев — кебрачо и альгарробо. Особенно интересен мраморный период творчества Эрьзи. Очевидно, что особенности работы с аргентинским деревом были предсказаны опытом ваяния в мраморе. Несомненно, и общее образное использование фактуры того и другого материала: основной пластический мотив строился на образном контрасте и, одновременно, взаимодействии гладкой, рукотворной и шероховатой природной поверхности, часто задававшей пластический ритм развитию композиции.

Самобытность творческого стиля Эрьзи сказалась и в обобщенной трактовке формы, и в тщательной проработке и полировке скульптурной поверхности, и в целенаправленном совмещении в композиции произведения рукотворных и природных фрагментов, что соответствовало особому декоративному началу, запрограммированному модерном. Сохраняя всю силу воздействия скульптуры пластическим объемом, Эрьзя смело подчеркнул выразительность линии в образном решении произведения, пользуясь ей и как силуэтным контуром, очерчивающим композицию в целом, так и графически четко прорисовывая линией образные детали. Линейная полифония, характеризующая почерк ваятеля, вполне соответствует выработанному модерном в изобразительном искусстве понятию “графизма”. Линия-граница, линия-штрих, линия-знак, характерные для него, становятся основными выразительными элементами пластической концепции Эрьзи.

Выразительный силуэт и продуманная форма, органично существующие в монолите исходного материала определяют первое сильное впечатление от скульптур Эрьзи. Творческая концепция ваятеля, несмотря на то, что он был прежде всего станковистом, всегда основывалась на поиске выразительных пространственных решений. Острый композиционный дар прослеживается во всех работах мастера, включая многочисленные портретные изображения. Сложные ракурсы и необычные, напряженные до предела, развороты формы в пространстве позволяли скульптору проявить себя как мастера остро чувствующего движение пластических масс. При этом рукотворный образ почти всегда психологически закрыт, погружен в себя, а природная фактура материала и сложный силуэт композиции в целом создают особую эмоциональную среду вокруг произведения.

Рассматривая наиболее общие, характерные для творчества Эрьзи в целом концептуальные особенности, необходимо отметить, что внутри индивидуального стиля мастера можно выделить несколько своеобразных художественных систем, определяющих методы его работы в разных скульптурных жанрах — портрете, фигуративной пластике, изображении обнаженной натуры и т.д. Но обращаясь к их исследованию не стоит забывать о том, что поиски своего стиля, как и у каждого большого мастера, неизменно сводились у Эрьзи к самобытному прочтению классических традиций скульптурного ремесла. Хочется надеяться, что знаменательное совпадение 125-летнего юбилея со дня рождения Степана Эрьзи с началом нового тысячелетия подвигнет искусствоведов на специальное глубокое исследование его творчества, которое позволит осознать часто необъяснимое в искусстве совпадение идейного замысла с воплощением его в материале и новаторскими поисками в индивидуальной манере исполнения.